Концерты «третьей среды»: музыка, искусство и щепотка хаоса

Когда люди собираются, чтобы играть хорошую музыку и под нее танцевать, получается праздник. А если делать это регулярно много лет подряд, вырастает дружное сообщество со своими традициями. Маша Филяева — основательница одного из таких сообществ, фестиваля «Третья среда».

В конкурсе на самое серое место в Москве задворки гостиницы «Берлин» могут претендовать на главный приз. В огромном дворе — складские помещения, мастерские, гаражи. Но в глубине этой асфальтово-бетонной пустыни ярким пятном горит красный минивэн, вокруг которого суетится компания пестро одетых людей. Рядом неприметная вывеска: Locus Solus. Это букинистический магазин и антикафе, где скоро состоится музыкальный фестиваль «Третья среда».

Сама себе фестиваль

Я подхожу к минивэну и сразу догадываюсь, кто здесь Маша. Хрупкая девушка с разноцветными волосами говорит громче остальных, размахивает руками и всеми командует. «Да, Маша тут я, — подтверждает девушка. — Мы сейчас разгрузим машину, и можно будет поговорить без суеты».

Маша представляет меня своему молодому человеку, звукорежиссеру фестиваля Степану — последние несколько лет они организуют «Третью среду» вместе. Рядом с машиной на асфальте стоят большие колонки, гитарные кейсы, коробки с гирляндами и стойки для микрофонов. Маша перехватывает мой взгляд: «Фестивальный скарб занимает уже столько места, что мы ищем склад. Сейчас оборудование разбросано по всей Москве: что-то у нас со Степой дома, что-то у друзей. Когда мы устраиваем “Третью среду” в лесу, то привозим с собой две “Газели”».

В день нашей встречи Маше исполнилось двадцать восемь. Пять лет назад фестиваль также выпал на ее день рождения. «Третья среда» тогда была совсем маленькой, а сама Маша только что окончила филфак.

«Пять лет назад в плане организации я мало о чем заботилась. Мы не заморачивались со звуком, светом, соцсетями. Это были совсем камерные встречи для своих, просто человек пятнадцать музыкантов и несколько их друзей. Но регулярность встреч уже тогда была в основе, как видно из названия, — смеется Маша. — С тех пор я не пропускаю почти ни одной третьей среды в календаре. Вообще, фестиваль родился как раз из моего желания самой регулярно выступать, причем в компании тех музыкантов, которые мне нравятся. И я решила сделать свой фестиваль».

«Маш, куда ковры? — перебивают ее два парня с тяжелыми рулонами в руках. — К сцене?»

Маша разводит руками и просит меня ее подождать. Я киваю, иду к антикафе и останавливаюсь у входа.

Предпраздничная суета

За приветливо светящимся окном полуподвала неожиданно открывается сказочный мир: огромная игрушечная железная дорога, золотые звезды и полумесяцы на потолке, рядом свисают на ниточках игрушечные дирижабли, воздушные шары, куклы в цирковых одеждах.

Я открываю дверь и вспоминаю НИИ Чародейства и Волшебства из повести Стругацких. Расположившийся у входа стеллаж с трудами по астрономии только усиливает эту ассоциацию.

Пока я оглядываюсь по сторонам, мимо пробегают парни с очередной коробкой аппаратуры, и я следую за ними. Мы проходим длинный коридор с книжными стеллажами, сворачиваем в полутемную гостиную с разноцветными витражами на стенах и старинной мебелью, а оттуда попадаем в ослепительно-белый зал.

Здесь людно. Стены украшают серванты с антикварной посудой, переливающейся под яркими лампами. Всю прочую мебель из зала постепенно выносят. В углу сколачивают небольшую сцену.

Вбегает Маша, раздает указания и поворачивается ко мне: «На чем мы остановились? На том, как все началось. Мне как музыканту не хватало в Москве регулярных фестивалей, которые мне бы действительно нравились. А если тебе что-то не нравится или чего-то в мире не хватает, нужно сделать это самому. То, что получится, тоже не будет до конца нравиться, но его можно совершенствовать… Думаю, здесь пока справятся без меня, можем идти пить чай».

Музыка и сообщество

Мы сидим с чаем под витражами полутемной гостиной и беседуем. Рядом несколько человек колдуют над аппаратурой для видеотрансляции. Гостиная постепенно заполняется музыкантами, из соседнего зала долетают звуки настраиваемых инструментов. В глубине комнаты девушки развешивают на натянутых веревках листы с акварелями и цианотипией — здесь будет небольшая выставка.

«Мы же не только про музыку, мы хотим быть сообществом, где есть место разному искусству, — говорит Маша. — На лесных мероприятиях, например, у нас всегда большая программа лекций и мастер-классов. В городе размах скромнее, но к этой “Третьей среде” мы подготовили выставку и ярмарку — она пройдет в большом зале».

Некоторое время Маша и ее друзья арендовали небольшой лофт на Бауманской, где устраивали концерты друзей и чайные церемонии, танцевали, читали друг другу лекции, смотрели кино. Руководить всем этим было интересно, но сложно. В прошлом году ребята устали и решили взять перерыв. Сейчас фестиваль, как и годы назад, снова кочует по разным площадкам — но теперь с собственным оборудованием и с более высокими требованиями к музыкантам.

Маше уже трудно представить себя без «Третьей среды». «Я несколько лет строю жизнь вокруг третьих сред на календаре и привыкла к этому. Конечно, у меня есть работа — я преподаю языки и музыку — и есть масса других увлечений, но...» — говорит она.

Нашу беседу вновь прерывают, на этот раз — молодой человек с дредами: «Маш, Степа зовет, твоя очередь чекаться». «Я тут еще и артист, нужно настроить инструменты, — извиняется Маша и приглашает пройти вместе с ней к сцене. — В общем, да, есть масса других дел, но у меня они хорошо дополняют друг друга. Мои ученики приходят ко мне в гости на фестиваль — а гости фестиваля потом идут ко мне учиться музыке».

Два образа Маши

Маша поднимается на сцену, берет в руки укулеле и начинает петь, внезапно преображаясь. Пропадают деловитость и командный тон, появляются нежность и хрупкость. И мне снова вспоминается НИИЧАВО: его директор существовал в двух непохожих друг на друга воплощениях — Янус-ученый и Янус-администратор. Так и здесь: похоже, в одном человеке живут очень разные Маша-администратор и Маша-музыкант.

Освободившись, девушка с улыбкой подтверждает мою догадку: «Да, это правда. Сначала этим двоим трудно было ужиться. Маша-музыкант обижалась, что организация всякой движухи отнимает время у творчества. Маша-администратор стеснялась ставить себя в один лайнап с музыкантами, которые круче нее. Потом эти две Маши подружились.

Маша-администратор начала проявлять себя в возрасте лет шести. В детстве я часто проводила лето в деревне, и развлечения там приходилось придумывать себе самой. Я ставила спектакли: придумывала сценарий и песни, приглашала на роли соседских детей, потом украшала сцену, рисовала и расклеивала афиши. Соседи приходили посмотреть. В общем, я рано поняла, что интересно там, где я сама себе сделала интересно и вовлекла людей в какой-то движ. Маша-музыкант тоже родом из детства. Музыкальную школу и хор я быстро бросила, зато потом брала уроки у пожилой женщины, которая жила в нашем подъезде. Она любила музыку, занималась со мной фортепиано совершенно бесплатно и как учитель оказалась лучше преподавателей из музыкалки».

Я спрашиваю, чему научила Машу организация фестивалей. «Например, тому, насколько легко люди готовы включаться в движ, — не задумываясь отвечает моя собеседница. — Когда мы начали делать первые лесные опен-эйры, я удивилась, как много людей готовы помогать бесплатно, если им нравится идея. А еще я на собственном опыте узнала, что сообщество — это питательная среда, в которой люди взаимно усиливают друг друга и растут быстрее».

Найти своих

Остались последние приготовления, и Машу все чаще отвлекают, чтобы что-нибудь уточнить. Она благодарит меня за разговор и просит отпустить: скоро выходить на сцену.

«Самое интересное, наверное, вот что, — задумчиво произносит она в завершение. — Когда вокруг нет идеально подходящего тебе сообщества, можно пойти на компромисс и присоединиться к кому-то — или создать свое, без компромиссов. И, если выбрать второе, жизнь быстро притянет по-настоящему близких по духу людей. А вместе с ними можно замахнуться на что-то, о чем ты в одиночку только фантазировал».

Мы прощаемся, и я выхожу в коридор, где уже начинают собираться гости. Навстречу мне идут по-карнавальному одетые люди, слышны крики приветствий и смех. Я подхожу к девушкам, которые заканчивают готовить выставку, и прошу их рассказать о Маше и «Третьей среде».

«Напишите, что меня “Третья среда” вытащила из лютой депрессии, — сходу выдает высокая девушка с темной косой. — И половина гостей на моем дне рождения в этом году были отсюда».

«Можно написать, что на весенней “Третьей среде” Маша танцевала так, что сломала палец на ноге, — предлагает другая, с рыжими кудрями и в японском кимоно. — Но не уверена, что это самое интересное».

«Еще интересный факт, — подхватывает третья девушка в разноцветном свитере. — Афиши “Третьей среды” всегда рисует новый художник — они никогда не повторяются».

«А еще у Маши сегодня день рождения и мы ее любим!» — подытоживает первая девушка.

К нашему разговору присоединяются другие люди и тоже рассказывают, что подарил им фестиваль. Кто-то дебютировал на его сцене и получил теплый прием. Кто-то на «Третьей среде» научился танцевать. Кто-то впервые поцеловал здесь будущую жену. Многие вспоминают истории из лесных поездок — как складывали на поляне сцену из коробок и тянули по деревьям электрические провода, чтобы зажечь китайские фонарики, как спасали от ливней дорогостоящее оборудование… Поток воспоминаний прерывается голосом Маши, которая объявляет в микрофон выход группы, открывающей фестиваль. Начинается музыка.