Что читают москвичи. Наблюдения ведущего книжного клуба

Мы привыкли воспринимать Обломова как лентяя, но что если у него была клиническая депрессия? Владимир Еремин, журналист и ведущий книжного клуба бара «Ровесник», рассказал, какие диагнозы участники ставят персонажам, о чем спорят и что их волнует больше всего.

Владимир — журналист, не раз брал интервью, поэтому я немного волнуюсь. Понравятся ли ему мои вопросы? Как он будет настроен? Но, когда мы встречаемся, опасения улетучиваются: коллега с улыбкой жмет мне руку и замечает, что рад выбраться из дома и немного прогуляться по бульварам.

У моего собеседника выразительный, запоминающийся голос — низкий и одновременно звонкий. Прохожие то и дело на нас оборачиваются. Впрочем, до конца не понятно — из-за тембра или из-за фраз вроде «эротический роман о сексуальных извращениях».

Владимиру 31 год. Он окончил Институт журналистики и литературного творчества и магистерскую программу ВШЭ «Литературное мастерство», много лет работает редактором. «В детстве я активно читал книжки, потому что моя мама — большая любительница литературы. Она даже вела дневники прочитанного — с таким примером перед глазами нельзя не полюбить чтение. Но в школе учительница литературы просто читала вслух учебник и отбила у меня всякий интерес к книгам, — вспоминает Владимир. — Я переключился на компьютерные игры и кино, пока лет в 17 мне в руки не попал роман “Мастер и Маргарита”. Это произведение для многих становится точкой входа в литературу». Роман Булгакова, объясняет Владимир, одновременно достаточно увлекательный, чтобы зацепить подростка, и достаточно интеллектуальный, чтобы почувствовать себя умным (даже если не все понял).

«Я захотел прочесть что-нибудь еще из Булгакова, — продолжает мой собеседник. — А потом постепенно начал читать американскую классику и антиутопии. И решил поступать на журналистику». В институте интерес к литературе окреп: преподаватели Евгений Жаринов и Михаил Павловец вовлекали студентов в дискуссию, погружали в контекст, делились собственным взглядом. Вдохновившись ими, Владимир решил связать жизнь с литературой.

Оправдать ли бабушку?

В 2019 году журналист Илья Клишин рассказал Владимиру, что хочет создать книжный клуб, и предложил ему поучаствовать. Из-за пандемии первые две встречи прошли в онлайн-формате, а уже последующие — в баре «Ровесник». Первые пару лет Владимир помогал Илье подбирать книги для обсуждения, писать посты для соцсетей, продумывать планы встреч. Затем Илья эмигрировал и передал детище на попечение Владимиру и еще нескольким людям — сейчас в клубе четверо ведущих.

Встречи проходят каждое последнее воскресенье месяца. Каждый раз на них обсуждают два произведения: роман или большую повесть, а также рассказ или новеллу. В среднем заседание длится четыре часа.

За несколько лет сформировался костяк постоянных участников, среди которых есть как филологи и журналисты, так и люди далеких от литературы профессий. «К нам, например, регулярно ходит пилот, — говорит Владимир. — Он даже присылал фото из кабины самолета с книгой, которую мы готовились обсуждать». В среднем на каждую встречу приходит 25–35 человек, 70% обычно составляют женщины. «По моим наблюдениям, женщины в целом больше увлекаются литературой, чем мужчины. Я это связываю с тем, что у них хорошо развит эмоциональный интеллект, они больше ценят досуг, который приносит эмоции и чувственные переживания, а мужчины следуют культу продуктивности и чаще читают книги по саморазвитию и бизнесу, — замечает Владимир и с улыбкой добавляет, как его недавно удивили читатели: — Мы обсуждали повесть Павла Санаева “Похороните меня за плинтусом”, и впервые в истории нашего клуба в зале превалировала мужская аудитория. Более того, пришли брутальные мужчины с внешностью байкеров, которые с пылким энтузиазмом обсуждали, можно ли оправдать бабушку главного героя».

Ведущий вспоминает и других удививших его участников. Какое-то время на встречи клуба ходили модные парень и девушка с киножурналом «Сеанс», которые смотрели на всех свысока. Они были на двух встречах, и девушка даже однажды сказала, что считает себя «духовным братом Набокова», поэтому ей виднее, что имел в виду автор. Но посреди третьей встречи пара встала и демонстративно вышла, довольно громко сказав: «Здесь ничего не изменилось». Что их разочаровало, Владимир не понял.

А однажды произошло совсем невероятное: во время встречи, посвященной роману Фредерика Бакмана «Вторая жизнь Уве», с места в зале поднялся мужчина средних лет и сказал: «Ребята, я переводчик этой книги». Этого человека зовут Руслан Косынкин. «Оказалось, он, как и главный герой, пережил тяжелую онкологию и потерял близкого человека, поэтому хорошо понимал его чувства. Также он признался, что некоторые шведские идиомы невозможно было перевести на русский, и он их адаптировал с помощью просторечных фраз вроде “леший тебя задери”, а еще объяснил, как история Уве связана с лютеранским христианством, какие там есть отсылки», — рассказывает ведущий книжного клуба.

Он отмечает, что чаще всего обсуждение книги сводится к дискуссии о нравственных и этических принципах. Люди любят оценивать мотивацию и поведение героев и искать ответы на экзистенциальные вопросы вроде «что такое любовь?». «Сейчас есть тренд на психологию, поэтому персонажи у нас проходят “диагностику”. Читатели регулярно ставят героям нарциссическое и биполярное расстройство личности, депрессию, определяют, что у них избегающий тип привязанности, что они абьюзеры и газлайтеры, — перечисляет Владимир. — В целом больше всего людям нравится, как и в жизни, вершить моральный суд и обсуждать отношения».

Поклонники Камю

В клубе бара «Ровесник» участники выбирают очередную книгу для чтения голосованием. «Это должна быть художественная литература, которая прошла проверку временем. Совсем новые книги мы не берем. И бестселлеры вроде “Лолиты” тоже — это книги-суперчемпионы, которые могут тягаться только с такими же суперчемпионами», — объясняет мой собеседник.

По его словам, читатели чаще всего выбирают из списка что-нибудь знакомое, из-за чего некоторым хорошим, но малоизвестным книгам очень тяжело выиграть. «Однажды мы зашифровали названия книг в эмодзи и хакнули систему: благодаря “слепому” голосованию победил последний роман Ивана Тургенева “Новь”, о котором даже не все филологи знают, — рассказывает Владимир и тотчас добавляет: — Впрочем, на его обсуждение пришло рекордно мало людей — то ли вовсе решили не читать, то ли не осилили текст».

Чаще всего ведущий клуба заранее угадывает, что выберут читатели, но порой они его озадачивают. «У нас был аншлаг на “Чуме” Альбера Камю: пришло так много людей, что стульев не хватало и многие сидели в проходе, — рассказывает он. — Меня поразило, что эта мрачная книга без увлекательного сюжета так популярна. Рейтинги продаж книжных магазинов в России это подтверждают. Необъяснимый феномен».

По наблюдениям Владимира, людям в основном нравится читать о героях и событиях, которые легко соотнести со своей жизнью. Мой собеседник предполагает, что «Чума», возможно, стала актуальной после ковидных ограничений: люди ошибочно восприняли книгу как селф-хелп-пособие, хотя в ней нет советов, как пережить эпидемию.

Границы возможного

Я в среднем читаю 15 книг в год, но у меня никогда не было желания записаться в книжный клуб. Честно признаюсь в этом Владимиру и прошу его объяснить мотивацию участников. «На концерт или в кинотеатр вы можете сходить с друзьями, а чтение — это непопулярный досуг, который люди проводят в одиночестве, — отвечает он. — Конечно, можно посоветовать книгу другу, но чтение занимает время, и, когда он ее наконец прочтет, вы уже забудете, что хотели обсудить. Книжный клуб дает возможность поделиться впечатлениями и найти единомышленников. Наши постоянные участники ходят вместе в музеи, театры, их общение выходит за пределы ежемесячных встреч». Иногда и собрания проходят за пределами бара «Ровесник». Одна такая встреча прошла в Ясной Поляне на территории музея-усадьбы Льва Николаевича Толстого, другая — на крыше павильона «Рабочий и колхозница» на ВДНХ. Произведения постарались подобрать под локации: обсуждали «Детство» Льва Толстого и «Котлован» Андрея Платонова.

Главная ценность клуба, отличающая его от школьных уроков литературы или пар в университете, — возможность поделиться мнением в обстановке, где нет правильных и неправильных ответов. «Я мечтаю, чтобы люди, которые любят и ценят художественную литературу, находили время на чтение и общение с близкими по духу, — со вздохом говорит Владимир. — Потому что книги — это просто напечатанные на бумаге буквы, они оживают, только когда мы о них говорим». Но, как бы ни хотели ведущие расширять круг участников, у клуба есть «натуральный лимит» в 40–45 человек. Если читателей больше, не каждый желающий успеет высказаться. К счастью, подобный клуб в городе не единственный и у москвичей есть выбор.

Под конец прогулки мы оказываемся у памятника Кириллу и Мефодию, создателям старославянской азбуки. «Интересно, Мефодию не было обидно, что письменность назвали кириллицей?» — произносит Владимир, и я думаю об этом всю дорогу до дома.