История наличника: на российские избы прямиком из Италии

С чем обычно ассоциируется Россия? У иностранцев — со снегом, медведями, балалайкой, ушанкой и водкой. А у россиян — с лесами, полями и деревнями, где сохранились русские печи и резные наличники. Об этих деревянных украшениях мы и поговорили с Иваном Хафизовым, основателем виртуального музея наличников.

Мы встречаемся с Иваном в Хамовниках, где находится один из самых старых деревянных домов Москвы. Иван энергично жмет мне руку и предлагает скорее пойти смотреть Погодинскую избу 1856 года. Он быстро ходит, быстро говорит, активно жестикулирует и постоянно улыбается. «Сколько жизни в этом человеке!» — восхищенно думаю я, стараясь не отставать.

Пока мы идем, я узнаю, что мой спутник с 2020 года занимается только наличниками: доход ему приносит продажа книг, календарей, открыток, футболок и даже сборных деревянных моделей наличников. Детали для моделей он сам выпиливает на специальном станке.

Заинтересовался наличниками Иван еще в 2007 году — в то время он работал в IT-компании и поехал в командировку в город Энгельс Самарской области, где впервые обратил внимание на «красивые цветные окошки». Тогда Иван не знал слова «наличник» и не представлял, как сильно они отличаются в разных регионах. В Энгельсе наличники и ставни окон были очень яркие: синие, голубые, красные, желтые, зеленые — и сразу обратили на себя внимание. Из той поездки Иван привез 150 фотографий окон.

На протяжении следующего года будущий коллекционер ездил в командировки по России и в каждом городе фотографировал резные окна. Он стал выкладывать снимки с короткими подписями в свой блог в ЖЖ, и к нему начали приходить подписчики. Тогда появилась идея не только показывать оконный декор, но и рассказывать о нем. Иван был уверен, что тема давно изучена и по ней должно быть написано множество трудов, но ошибся — первую книгу о русских резных наличниках предстояло написать ему самому.

Дом с кружевами

Чем больше наличников видел Иван, тем больше замечал отличий: ему встречались разные виды резьбы, типы ставень, орнаменты. Он начал читать книги о деревянном зодчестве и по крупицам собирать информацию о традициях резчиков из разных регионов.

Иван создал свой сайт, где попытался каталогизировать коллекцию фотографий по возрасту, цвету, стилю и сложности исполнения резьбы. Но вскоре понял, что многие наличники нельзя отнести к какой-то одной категории. Пока Иван рассказывает об истории своего виртуального музея, мы подходим к Погодинской избе. Я никогда раньше не видела этот дом и сразу обращаю внимание на белый кружевной фриз (элемент фасада), напоминающий традиционное полотенце-рушник. «Михаил Погодин построил себе настоящую избу-читальню, — рассказывает Иван. — Здесь был рабочий кабинет и библиотека, в которой проходили встречи, собрания кружка славянофилов и театральные вечера». Я смотрю на изящные орнаменты и думаю о том, что такой наличник и сейчас хорошо бы смотрелся в интерьере, обрамляя зеркало или картину. А уменьшенная копия могла бы стать оригинальной фоторамкой — я бы от такой не отказалась.

Погодинская изба пострадала во время Второй мировой войны и была восстановлена в 1980-е годы. После реставрации она утратила первоначальный облик: на архивных фотографиях изба не окрашена в голубой, как сейчас, на окнах другие ставни, а на фасаде — росписи, от которых не осталось и следа. «Я рад, что дом не снесли, но к реставраторам у меня есть вопросы», — говорит Иван. В этот момент мимо нас проходит пожилой мужчина, который говорит себе под нос: «Неужели покрасить сложно?» Вероятно, он решил, что мы сотрудники администрации. Иван предлагает пойти дальше, пока нам не высказали другие пожелания.

Подарок из Италии

По пути к следующему дому в Саввинском переулке я пытаюсь выяснить, что значат те или иные узоры на наличниках. «Есть много разных трактовок значений орнаментов, но мы не можем утверждать, что хотя бы одна из них верна, — отвечает Иван. — Впервые про “охранное значение” резьбы заговорили только в 1980-х, когда академик Борис Рыбаков издал книгу “Язычество древних славян”. Рыбаков был археологом и разбирался в фольклоре, но он не мог знать, о чем думали вырезавшие наличники мастера. Резчики не оставили ни дневников, ни мемуаров — мы можем только догадываться, чем они вдохновлялись и руководствовались».

Мне самой резные узоры больше всего напоминают народную вышивку: похожие геометрические и растительные орнаменты я видела на сарафанах, поясах, скатертях, ковриках. А еще они есть на свитерах, которые мне вязала бабушка, и ее кружевных салфетках.

Наличники как архитектурный элемент пришли в Россию из Италии. «Самый старый наличник в Москве я нашел на колокольне Ивана Великого в Кремле, — рассказывает Иван. — Он каменный и не узорчатый, непривычный нам, но это не что иное, как наличник». Иван связывает широкое распространение в России деревянных наличников со строительством Петербурга: «Это была крупнейшая стройка, рабочих требовалось много. Люди приезжали из разных регионов и воплощали в жизнь проекты итальянцев, а потом возвращались домой и копировали увиденное. Параллельно развивалось стекольное производство, в домах появлялось больше окон, нужно было закрывать щели вокруг проемов».

По словам Ивана, большое влияние на популярность наличников оказало… появление железных пароходов. До них по Волге ходили деревянные суда, которые были обильно украшены резьбой. Из-за нового изобретения мастера остались без работы и переключились на иконостасы и наличники. Сначала украшали свои дома, потом — соседские. В итоге один мастер мог работать на всю деревню.

В разных регионах узоры различаются: у одних преобладают цветочные и растительные орнаменты, у других — геометрические фигуры, у третьих — животные. Внешний вид наличников определяли не только индивидуальные предпочтения мастеров, но и мода: есть наличники в стиле барокко, классицизма, модерна, конструктивизма и даже постмодернизма (редкие образцы 1980-х годов) с характерными элементами, присущими этим стилям.

«Петушиный» стиль

Многие из домов, которые фотографировал Иван, уже снесены. В Москве, по его словам, осталось около 30 зданий с наличниками и новых таких не строят. А вот сами по себе наличники иногда появляются. Например, восемь лет назад фасад бизнес-центра «Саввинский» украсили пять полуналичников, которые обрамляют оконные проемы по одной, двум или трем сторонам.

«Со мной в 2016 году связывался архитектор комплекса Иван Логинов. Он рассказал, что увидел на моем сайте коллаж с наличниками и скопировал эскизы. Архитектор продублировал костромской, омский, воронежский, томский и рязанский полуналичники, и получилось, что они перекликаются с домом напротив», — говорит Иван и стремительно переходит улицу.

На противоположной стороне, по адресу Большой Саввинский переулок, дом 8, стоит двухэтажный деревянный особняк В. П. Золотарева 1880 года постройки с 21 изящным наличником. Иван объясняет, что все наличники, которые мы с ним посмотрим, нельзя считать образцами народного стиля. Их делали по эскизам архитекторов на заказ, и они принадлежат к неорусскому стилю, который архитекторы придумали во второй половине XIX века.

«Проект дома Пороховщикова и вовсе получил премию на Всемирной выставке в Вене в 1873 году, — рассказывает Иван, когда мы сворачиваем в Староконюшенный переулок. — Рисунки дома были в газетах, и люди себе делали такие же наличники». Я обращаю внимание на профили птиц на фасаде, и Иван говорит, что это петухи: «Когда неорусский стиль только появился, его называли петушиным».

Образ петуха в русском декоративном искусстве встречается часто: их рисовали, вышивали, лепили из глины, вырезали из дерева, делали в форме петухов леденцы на палочке. «А вот шоколадки в форме наличников до сих пор никто сделать не додумался — такой бизнес пропадает», — смеется Иван.

По сохранившимся в Москве деревянным домам сложно делать выводы о «московском стиле» и традициях местных резчиков. Поэтому Иван написал книгу о наличниках Центральной России, куда вошли и столичные здания. В будущем он планирует издать еще несколько книг — о Приволжском, Уральском, Сибирском и Дальневосточном федеральном округах.

Уйти в историю

Наличники пользовались популярностью до 1920-х годов, пока красота убранства дома не стала ассоциироваться с мещанством. «Заканчивается НЭП — и становится опасным иметь богатую резьбу, — с грустью говорит Иван. — Я даже знаю два случая, когда люди сами снимали с окон наличники, чтобы никто не подумал, что они зажиточные». Голод 1930-х годов и последующая война тоже не способствовали украшательству. Небольшой просвет в истории наличников наступил после смерти Сталина, когда начались маленковские реформы: жители колхозов получили паспорта, право на работу, им снизили налоги и списали задолженности. У людей снова появилось время на резьбу, а у государства — запрос на нее, потому что нужно было восстанавливать разрушенные города. «Хрестоматийный пример — это город Малоярославец, который сильно пострадал во время Великой Отечественной войны и был полностью отстроен из дерева в 1950-е годы», — отмечает мой спутник. Но уже к 1960-м деревянное строительство сошло на нет и наличниками занимались единицы.

Иван вдохновенно рассказывает о своих экспедициях, и я все больше заражаюсь его азартом. Мне хочется все бросить и отправиться вместе с ним в следующую поездку — на поиск наличников в Волгоградскую область. Но отпуск у меня запланирован на осень. Придется подождать.